– Папа, Светка с цепи сорвалась, она ругается.

Но Феликс продолжал баловать девочку. Ничего страшного, говорил, ласточка должна и пошалить. Его поучительные беседы сводились к одному: ай-яй-яй, нельзя произносить плохие слова. Света слушала, кивала и делала по-своему. Вдруг она очутилась в ситуации «вверх дном». События последних двух месяцев не умещались в маленькой головке, только некие защитные силы внутри не позволяли ей спятить.

Марат и Федор прощались, а Света разминала пальцы: холодок так и не прошел.

Дня три спустя Марат приготовил чудный ужин из мяса под каким-то экзотическим соусом, пытался приобщить к кулинарному искусству Свету. Впрочем, простые блюда – суп или борщ – он тоже не умеет готовить. Света честно выполняла роль подсобного рабочего, чистила овощи, резала лук и рыдала при том горючими слезами. Едва сели ужинать – звонок. Пришел Федор, потребовал себе тарелку, достал бутылку вина.

– Чем порадуешь? – спросил Марат, когда выпили и принялись за мясо.

– Ничем, – вздохнул тот. – Официантка не помнит, как я ни старался восстановить в ее памяти тот вечер. А Митя... Ох, уж этот Митя... Пьян, говорит, был, кого-то встречал на улице, а кого и где... Они с другом шли на автопилоте, ничего не соображали.

– Как же так? – разволновалась Света. – Митя учится с Егором... Он не хочет ему помочь? Неужели можно напиться и ничего не соображать?

Марат и Федор расхохотались в голос, Света надулась.

– Светильда, не обижайся, – сказал Марат, отсмеявшись. – Это действительно возможно. Хочешь, на себе испробуй.

– Не хочу, – буркнула она. – Я просто не верю, что Митя не помнит.

– Значит, не хочет вспоминать, – заключил Федор.

– Я поговорю с ним, – заявила Света. – Он не может так поступить.

– Думаю, это вряд ли поможет, – равнодушно пожал плечами Федор.

Его тон и отношение очень расстроили Свету, остаток вечера она провела с потухшим настроением – вот так умирает надежда. А утром она исчезла из дому потихоньку, когда Марат вышел за сигаретами, оставив записку: «Скоро буду». Целый день проторчала у дома Мити, он появился с парой приятелей, весело гогоча, Света кинулась к нему:

– Митя, я прошу тебя, будь человеком, вспомни встречу с Егором.

– Светка? – растерялся он и даже отпрянул от девушки, словно боялся ее. – Клянусь, ничего такого не припоминаю. Меня спрашивали уже... Я пьяный был...

– Митенька, ты же ногами шел, значит, в сознании был, – внушала она ему. – Митенька, от тебя зависит... Это хоть ты понимаешь?

– Я-то понимаю... Ну, хочешь, совру? Но что врать? Понятия не имею.

– А твой друг? – не сдавалась Света. – С которым ты был?

– Друг? Свет, я даже не помню, с кем тогда пил – до того накачался. И с кем домой шел – отшибло. Честно. Поверь.

Света рассматривала его, как невидаль, увиденную впервые и поразившую ее своими необычными формами. А Митя смущенно улыбался, мялся, тер нос...

– Понимаешь, Митенька, – сказала она тихо, – я тебе не верю. Вот так: не верю, и все. Егор тебе столько делал... рефераты писал... я ведь знаю. А ты...

– Вот этого не надо, – возмутился Митя с видом оскорбленного достоинства. – Не надо давить на психику. За ложные показания в тюрьму сажают.

– Митя, тебя не будет мучить совесть?

– Нам совесть не по карману, – сказал один из приятелей и заржал.

– Девчонка, чего ты пристала? – вступил второй. – Вспомни да вспомни... Сказал же: не помнит. Пошли с нами на тусовку?

Света смерила их презрительным взглядом и пошла прочь.

– Свет, я честно не помню, пьяный был, – крикнул ей вдогонку Митя.

Она круто развернулась и отчаянно закричала:

– Но то, что ты пьяный был в тот час, помнишь? Подонок ты, Митя.

Света поспешила дальше, слыша диалог за спиной:

– Давай проучим девчонку? – предложил «остряк».

– Стой, – сказал Митя. – Тебе башку оторвут. Это дочка Железного Феликса. Говорят, его грохнул Егор прямо у нее на свадьбе...

Света бросилась бежать, задыхаясь от чужой подлости и собственной ярости. Бежала, пока в глазах не потемнело, не застучала в висках кровь.

– Подонки! Мразь! Дерьмо! – ругалась вслух.

Но устала, да и ногу растерла новыми босоножками. Села у кособокого домика на лавочку, сняла обувь. Из дома она сбежала, чтобы Марат за ней не увязался. Правильно поступила, не хватало только стычки Марата с дружками Егора. А Митя мерзавец, ведь помнит, помнит! Почему все так скверно?

– Эй! Чего здесь расселась? – Над забором торчала сморщенная, перекошенная злобой харя в кепке с беззубым ртом. – А ну, иди отсюда! Вам у моего двора маслом намазано? Пошла, пошла отсюда, проститутка!

Света отошла, оглянулась – харя следила за ней. И тогда Света все накипевшее выплеснула на деда:

– Чего зыришь, старый верблюд? Хрен моржовый! Да я вернусь сюда с пацанами и утоплю тебя в сортире, урод!

Завершив выпад, Света дунула что есть мочи под оголтелый лай собак из дворов и нецензурную ругань хари. Что ж, у современных девушек могут быть скромные познания в области кухни и быта, зато кое в чем другом они преуспевают.

Босиком Света пришла к парку, надела босоножки и, превозмогая боль в натертых местах ступней, добрела до «Ивушки». Народу в парке было очень мало, а кафе под открытым небом вовсе пустовало. Сев за столик, Света теребила фотографию. К ней лениво подплыла дородная официантка в грязном переднике красного цвета в белый горошек, вопросительно уставилась.

– Мне... мне... – мялась Света. – Мне сока... и стакан вина.

– Тебе сколько лет? – надменно спросила официантка, которой было в самый раз за плитой стоять, а не отпугивать клиентов.

– В... во... восемнадцать, – почему-то стала заикаться Света.

– Не бреши.

– Честное слово, – неубедительно промямлила Света, в этот момент сама не верившая в свое совершеннолетие. Робко добавила: – Я замужем.

Официантка фыркнула, уплыла в домик-ларек. Света растерянно оглядывалась, не зная, что делать дальше, вернется официантка с заказом или нет. Однако та вскоре приплыла, поставила два стакана (один предположительно с вином) на стол, ехидно смотрела. Света поднесла стакан ко рту, в нос ударил запах чего-то перебродившего и кислого. Отхлебнув, она постаралась не морщиться и обратилась к официантке:

– Понимаете, две недели назад была моя свадьба... Ой, это вам не нужно... Сюда заходил молодой человек... его зовут Егор... Ой, вы его не знаете... В смысле – имени не знаете. Так вот... Вы не могли бы вспомнить его? Он заказал сто пятьдесят водки... и...

– Люся! Люсь! – крикнула та в сторону ларька. – Опять тебя спрашивают.